Бьёрн вылез из пикапа и проверил, есть ли сигнал. Сигнал был.

Он переговорил по телефону и хотел возвращаться к хижине, но вдруг замер. Слышался шум машины. Глянул вниз и увидел маленький автомобиль, поднимающийся к нему по неровной дороге. На таком к хижине по рытвинам не подъехать. Возможно, это ехал какой-то турист, захотевший взглянуть на ведьму.

Бьёрн решил подождать и посмотреть.

Дорога была кошмарной. Исак поражался тому, что она когда-то могла быть основным путем в Стиккисхольмюр. Он старательно объезжал выбоины, «хонда» подскакивала и тряслась, но полностью избежать их было невозможно.

Исак всего за двести метров увидел красный пикап Бьёрна и его самого, прислонившегося к машине и наблюдающего за ним.

Исак замедлил ход. Бьёрн никак не мог узнать его.

Он остановился. Сделал крутой разворот и поехал вниз по склону, словно решил не ехать дальше по скверной дороге.

Ехал Исак медленно, то и дело поглядывая в зеркальце, где был виден оставшийся позади пикап. Примерно через минуту Бьёрн сел в кабину, развернулся и поехал по ущелью. Еще через минуту пикап скрылся из виду.

Исак подождал несколько минут, потом снова сделал разворот и поехал за своим товарищем по заговору.

Ехал он осторожно, перед каждым поворотом вылезал из машины и шел пешком, чтобы выглянуть из-за угла: не хотел, чтобы его машина внезапно появилась у Бьёрна на виду. Через полчаса очень медленного продвижения Исак высунул голову из-за валуна и увидел хижину, одиноко стоящую на холмике в долине с камнями, скалами, мхом и водой, и возле хижины пикап Бьёрна.

В детстве Харпа проводила много времени, распутывая рыболовные сети. Пальцы у нее были сильные, и она знала, как рыбаки вяжут узлы.

Она пристально наблюдала, как Бьёрн завязывал веревку вокруг ее запястий и лодыжек. Он знал, что делает. Дотянуться до узла на запястьях было невозможно, до узла на лодыжках очень трудно. Она даже подумала, что Бьёрну придется разрезать веревки ножом.

Но Харпа могла попытаться. Она дергала и тянула. Наконец добилась успеха и почувствовала, как узел ослаб. Но только собиралась развязать его, как услышала шум подъезжающего пикапа.

Она прекратила свои усилия, потом затянула узел снова.

В следующий раз.

Глава тридцать седьмая

Анна Эск пустила своего игрушечного пони галопом по спальне. Этот пони был у нее уже три недели, со дня рождения, и ей до сих пор нравилось постоянно играть с ним.

Ее мать сказала, что, когда ей исполнится девять лет, она получит настоящего. Папа не был так уверен. Он беспокоится о деньгах. Вечно о них беспокоится. Глупый человек. Мама сказала, что они богаты. Это ясно само собой: у них очень большой дом прямо в центре Рейкьявика, у озера.

Но когда она получит пони, держать его дома они не смогут. Будто бы их сад недостаточно велик. Это тоже глупость. Сад у них очень большой, гораздо больше, чем у ее лучшей подруги Сары Рос.

Анна Эск подняла своего пони к окну посмотреть на сад. Ее спальня находилась на втором этаже, высоко, и оттуда открывался прекрасный вид. Она видела, где можно построить конюшню: прямо в углу, где растет маленькое дерево. Просто-просто.

Планируя точное положение конюшни, Анна Эск заметила какое-то движение в соседнем саду. Кто-то крался сзади через кусты. Это был мужчина. Его было трудно разглядеть, но Анна Эск понимала, что это не тот мужчина, что живет в соседнем доме. Она подумала, не играет ли он в прятки.

Должно быть, мужчина играл, потому что подкрался к соседской машине, стоявшей в конце подъездной аллеи, а потом залез под нее до пояса.

Анна Эск поискала взглядом ребенка. Взрослые обычно сами в прятки не играют. Никакого ребенка она не видела, но была уверена, что где-то он должен быть. Может, перед домом, мужчину нельзя было разглядеть ни со стороны фасада, ни с дороги.

Очень странно. Она скажет маме, что видела.

— Анна Эск!

Голос матери ворвался снизу. Звучал он неприятно.

— Анна Эск, спускайся сию же минуту! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты собирала игрушки с кухонного пола, когда кончишь играть? Мне уже надоело! Телевизора сегодня не будет, слышишь?

Анна Эск заплакала.

Магнус остановился у деревянного здания полицейского участка в Грюндарфьордюре и вылез из машины.

— Магнус!

Он повернулся и увидел дюжего Палла в черной форме, идущего к нему со стороны гавани.

— Быстро ты доехал, — сказал Палл.

— Движения по шоссе почти нет.

Палл улыбнулся.

— Не выяснил, где Бьёрн? — спросил Магнус.

— Нет пока что. В гавани его никто не видел уже несколько дней. Вряд ли он ушел в море: это бы кто-нибудь видел. Управляющий гаванью обещал проверить, не исчезло ли какое-то из малых судов. Я наскоро переговорил с его родителями и сестрой. Они говорят, что от него ни слуху ни духу. В кафе, куда часто ходят рыбаки, то же самое. Полиция в Стиккисхольмюре и Олафсвике тоже ищет его. Они выставили посты на всех дорогах, ведущих с полуострова.

По крайней мере это было возможно: с полуострова Снейфеллс ведет всего несколько дорог. Но сам полуостров большой, километров восемьдесят в длину и пятнадцать в ширину, там много гор. Поиски практически невозможны.

Магнус подумал о вертолете. Но хотя солнце освещало береговую линию, горы были окутаны тучами.

Разумеется, если Бьёрн уехал накануне вечером, то мог теперь находиться на другой стороне Исландии, но если собирался спрятать Харпу, то мог выбрать какое-то знакомое место. Неподалеку от дома.

— Ну и что теперь?

— Я хотел поспрашивать на заправочных станциях и в магазинах, — ответил Палл. — Он мог запасаться продуктами или горючим. В городе их не много. Разделимся, или поедешь со мной?

— Поехали вместе, — сказал Магнус. — Ты знаешь город и людей. А я буду только терять время.

— Отлично, — сказал Палл, направляясь к своей белой полицейской машине. — Садись. И расскажи, что, собственно, происходит.

Проведя хрупкую «хонду» матери по остаткам дороги, Исак заехал за большую коническую скалу. Ось чудом не сломалась. Следы шин на земле Исак затер ногами. Он не хотел, чтобы Бьёрн увидел их, если вздумает ехать в эту сторону.

Исак достал из пластиковой сумки нож, купленный в Боргарнесе, и сунул в карман куртки. Потом крадучись вернулся к валуну. Примерно в двухстах метрах от хижины дорога выходила на открытое пространство. Там не было никакого укрытия, но на ту сторону выходило лишь одно окно хижины, находилось оно высоко, пожалуй, выше уровня глаз.

Он заметил, что туча становится гуще и ползет вниз по ущелью.

По другую сторону хижины был утес примерно тридцати метров высотой, с него каскадом низвергался водопад. В скале как будто была вертикальная расселина, достаточно широкая, чтобы человек мог втиснуться туда и не терять из виду хижину.

Исак решил сделать попытку. Пробежал, пригнувшись, мимо хижины, держась подальше больших окон в боковой стене. Втиснулся в расселину. Хижина была ясно видна, и он был уверен, что Бьёрн не сможет его разглядеть. Единственной проблемой был каскад, постоянно плескавший на него водой. Вода была холодной. Очень.

Он будет ждать, пока Бьёрн снова не выйдет из хижины. Потом незаметно проскользнет внутрь и разделается с Харпой. Подождет возвращения Бьёрна, и когда тот обнаружит ее труп, проколет шину пикапа вместе с камерой и побежит вверх по дороге к своей машине.

Предоставит Бьёрну избавляться от тела Харпы.

Но потом, если Бьёрна схватят, а скорее всего так и будет, он заговорит.

Нет. Нужно будет убить и Бьёрна, и Харпу. Либо подождать, чтобы Бьёрн вернулся в хижину, и неожиданно напасть на него, либо, если Бьёрн не выйдет, прокрасться туда ночью, когда они оба будут спать. Если он сам не замерзнет к тому времени до смерти.

Решение не идеальное, но больше ничего не оставалось.